Стадии терапии

Все люди приступают к процессу терапии с некоторой степенью реактивности, тревоги, фиксированно фокусированной мотивации и с верой в возможность приобрести контроль над жизненными дилеммами или с отсутствием веры в это.

Когда терапевт обладает знанием и способностью аккуратно получить доступ к каждой из этих сил в личности и в ее системе, появляется возможность разговаривать напрямую с эмоциональностью семьи. Этот процесс, по сути, процесс наличия или отсутствия связи между терапевтом и семейной системой.

Когда вопросы терапевта не затрагивают эмоциональность семьи, то терапевт не может научить, а семья не в состоянии научиться. Терапевт будет видеть в семье нежелание сотрудничать, невосприимчивость к проблемам или немотивированность. Соответственно, заключение терапевта относительно основного уровня дифференциации (основного уровня развития) личности и ее семьи может оказаться неточным. Это может привести терапевта к выводу, что семья низкого уровня зрелости и не способна измениться.

Для семьи, начинающей терапевтический процесс с терапевтом, чьи вопросы не затрагивают их эмоциональность, это часто вызывает фрустрацию и душевный дискомфорт. Семья может посчитать, что она обеспечивает терапевта данными «для написания книги». Как-никак, вероятно терапевт уже задал множество вопросов относительно функциональной истории личности и семьи, до сих пор никак не связанных  с ответами на те факторы, которые заставили семью начать терапию. Терапевт может восприниматься как слабо понимающий или мало беспокоящийся о том, в чем фокусируется тревога. Для человека, испытывающего тревогу в терапевтическом офисе, такой терапевт вполне может восприниматься как неподходящий. Подобная невозможность расслышать и распознать центр беспокойства семьи могут происходить тогда, когда отсутствует связь между семейной парадигмой терапевта и эмоциональным состоянием и фокусом тревог семьи.

Совершенной другая картина наблюдается, когда вопросы терапевта связаны с эмоциональностью семьи и с проблемами, тревожащими семью, когда вопросы и фокусы терапевта точно соответствуют личности или семье. На соответственный вопрос люди часто откликаются комментариями вроде «это очень хороший вопрос» или «Я никогда раньше не задумывался об этом». Сразу же появляется задумчивость, хотя на этой ранней стадии не обязательно длительная. С первоначальных сессий люди часто уходят внешне успокоившимися, с сознанием, что есть кто-то, кто подключился к их тревогам, и связан с ними, сохраняя объективность и нейтральность. Терапевт занимает такую позицию, чтобы обеспечить людям возможность подумать о проблемах в семье, которые их приводят в состояние безумия, обнаружить свои  эмоциональные паттерны и эмоциональные паттерны 
семьи в контексте знания о человеческом функционировании.

Офис терапевта, нейтральная классная комната, создает среду, в которой люди могут быть продуктивными «учащимися», способными построить цельное изменение.

Стадия первая: Обзор семьи-первоисточника

Целью первой фазы является стимулирование любопытства человека к семейной истории, к наличию семейных мифов ( т.е., семейные истории, показывающие одну сторону взаимоотношений, таких как, святой дедушка и негодяйка бабушка), к наличию семейных секретов, и к общему недостатку знания о своей собственной истории. Такая атмосфера любопытства создается посредством получения полной семейной истории, вследствие множества задаваемых вопросов о фактах, устанавливающих фокус внимания на паттернах семьи на протяжении множества поколений.

Вопросы направляются на две области информации: что фактически произошло в прошлые годы, и каково было воздействие случившегося? В начале центр внимания сосредоточен на установлении полной истории семейной диаграммы. Последовательная и тщательная прорисовка истории множества поколений семьи создает «картину» семейной истории, которая может служить в качестве, подобном карте дорог, каркасом для идей и понятий, которые будут исследоваться в последующих сессиях.

Многим терапевтам не удается эффективно довести до конца этот шаг, создавая незавершенные и неудобочитаемые диаграммы, не отражающие сразу же паттерны многих поколений. Для увеличения пользы диаграммы должны быть полными, скрупулезными, легко читаемыми и закодированными, чтобы визуализировать как можно большую информацию. Диаграмма иллюстрирует функциональные индикаторы жизни каждого индивидуума: возраст, здоровье, образование, религиозные переживания и нынешняя деятельность (может оказаться хорошим индикатором семейной реактивности), в честь кого каждый человек получил свое имя и почему, трудовая история, главные уникальные события, разочарования (хотел поступить в Гарвард), общая компетентность, достижение, удовлетворение и воздействие каждого из этих факторов на самого индивидуума и систему. Диаграмма отражает способ отношения основной и расширенной семьи (например, частые контакты, отсутствие контактов, глубина качества связи, степень совместной работы по главным событиям). Отслеживаются функциональные картины в системах индивидуума, основной и расширенной семьи. Существует ли паттерн, управляющий супружеским слиянием? Сходен ли он, противоположен или отличается от способа, управляющего супружеским слиянием в семье данного индивидуума? И в заключение в поиске понимания семейного функционирования оценивается воздействия главных событий. Каково было воздействие данной конкретной смерти на семью? Каково было воздействие того, что дядя не стал генералом Воздушных Сил США? Каково было воздействие хронической болезни на функционирование в семье? Другими словами, какое изменение, если оно было, оказало любое событие на функционирование семьи и функционирование индивидуума?

Многие терапевты не рассматривают правильно информацию воздействия. Они собирают информацию, что члену семьи был поставлен диагноз ревматического артрита, и больше ничего не спрашивают. Поэтому невозможно оценить, является ли данный конкретный факт для семьи критически важным или незначительным? Знание того, как хроническая болезнь повлияла на уверенность индивидуума в том, что он может нормально функционировать в жизни, и повлияло ли это на семью и на ее функционирование, дает возможность оценить важность данного факта.

При интенсивной работе в первой фазе большинство людей автоматически начнут концентрировать внимание на себе, с комментариями подобными «чем больше я смотрю на срез моей семьи, тем больше я вижу такую же картину внутри меня самого». Чем более зрелая личность, которая может сконцентрироваться посреди эмоций на сложных фактах, тем быстрее станут видны еле уловимые и более очевидные паттерны. Личность, неспособная подняться над своей эмоциональностью, чтобы понять различие между связью событий и своими чувствами к ним, не сможет построить каркас для значительного изменения основного или функционального уровней селф. Для таких людей терапия вполне может создать среду, при которой они будут более спокойны. Спокойствие не тождественно изменению, и не обеспечивает большего контроля над жизнью личности, но с ним легче быть конструктивным и менее эмоциональным. В некоторых хаотичных семьях, в которых значительные изменения невозможны, создание возможности более спокойного состояния сознания следует рассматривать как значительное терапевтическое достижение.

Стадия вторая: Функциональные паттерны личности

Во многих отношениях вторая стадия представляет собой повторение первой стадии, но со специфической концентрацией внимания на идентифицированные семейные паттерны, проявившиеся в данной личности. Каким образом присутствуют ( если вообще присутствуют) в функционировании личности паттерны, определенные в материнской семье?

Вторая фаза – это фаза, в которой человек принимает ответственность за свою жизнь, за дилеммы и трудности, с которыми он борется. Если принятия ответственности не произошло, то человек в своих проблемах будет винить «других» или «окружение». Для человека, находящегося в позиции обвиняющего жизнь, невозможно создать большее контролирование ходом течения жизни.

Одну из наиболее часто встречающихся версий такого застревания можно увидеть в людях, считающих себя «жертвами». В независимости от того, является ли данное «состояние жертвы» следствием воспринимаемого или реального жизненного лишения (кроме всего прочего, отсутствие любви, денег, благоприятной возможности) или воспринимаемого или реального насилия (сексуального, физического, финансового), может быть доминирующее убеждение, что жизнь несправедлива к данному человеку. Нет другой такой позиции в человеческой деятельности, более нефункциональной, чем позиция жертвы, потому что жертвой является ни в чем неповинная личность, с которой что-то «произошло». Поэтому у человека нет возможности приобрести контроль над будущими дилеммами или предотвратить их. Это похоже на попытку двинуться вперед, будучи пристегнутым ремнями в машине со всеми четырьмя спущенными шинами. Как только человек примет ответственность за некоторую часть проблем или паттерна, посредством ли содействия обстановке, в которой разворачиваются события, или активным участием в самом событии, то становится возможным начать изменения, которые эта личность считает неприемлемыми. Для личности, продолжающей считать себя невинной жертвой, изменения невозможны.

Принятие участия в развитии среды, в которой появилась проблема, или участие в самой проблеме не означает, что разрушительные события не произошли, что личность не была травмирована, а также, что такие события более не произойдут. Оно все же обеспечивает каркас, посредством которого становиться возможным прощение самого себя за участие в деструктивном опыте. Более того, принятие некоторого участия в проблеме придает объективности в отношении проблемы, что в свою очередь, дает основу для понимания также вклада других.

Ни терапия, ни теория не может стереть травму с прошлого личности. Но все же она может дать возможность эмоционального закрытия горького осуждения и мучения, из-за которого все еще свежо событие, произошедшее много лет назад. Когда такое эмоционально нагруженное событие представляется в самом нейтральном, фактическом контексте, то становится возможным закрытие – принятие и признание всех действующих сил. Так было в случае с тридцатилетней женщиной, которую, когда она была молодой девушкой, ласкал мужчина, живший по соседству. Она не могла преодолеть чувства стыда и вины, сознавая, что она каждый день ходила к нему домой, позволяя, таким образом, эти ласки. Но когда она начала концентрировать свое внимание на том факте, что сосед был единственным взрослым, демонстрировавшим интерес к ее школьной работе и поощрявшим ее делать ее лучше, она смогла начать прощение себя за взаимодействие с соседом и смогла начать «освобождаться» от парализующих чувств.

В любом случае, людям нужно обосновать пагубность событий и их последствий. Нужно освободить людей, чтобы они «двигались дальше» определяя и принимая такие мысли и действия, которые вызывают закрытие эмоций, связанных с пагубными воспоминаниями и событиями. Сюда могут входить беседы с другими, связанными с этим событием; может входить получение информации и нового способа рассуждения о выстраивании событий; сюда может входить прощение себя и других. Все, что потребуется – это принятие того, что люди все самое лучшее из того, что они знают. Никто не пришел к лучшему функционированию, выбрав предварительно функционирование более низкого уровня.До сих пор люди часто ограничивали механизмы преодоления с сильными эмоциональными реакциями. Это может приводить людей к действительно деструктивному функционированию. Такое деструктивное поведение может утвердиться, когда оно используется для увеличения объективности человека о действующих в системе силах во время происходящей дисфункции. Мало какие ощущения более удовлетворительны для терапевта, чем наблюдение человека «освобождающего» память и эмоции от травмы после получения информации о сложных эмоциональных силах семьи и сложных силах, воздействующих на всех в нее вовлеченных. Таким образом, человек может теперь сконцентрировать внимание на своих уникальных характеристиках и возможностях стать ответственным, умелым, результативным человеком, живущим не в прошлом, а в настоящем и будущем.

Вторая стадия вовлекает человека в определение  той части, которую он сам сыграл в появлении проблем, но только ту часть, которая была сыгранна им, а не сыгранную другими. Эта стадия может оказаться сложной. Теперь индивидуум может увидеть повторение паттернов, иногда даже предвидеть появления этих паттернов. Но для разрушения этого паттерна все еще недостаточно знаний. Для некоторых пациентов эта стадия может оказаться мучительной и им может не хватать терпения. Обращение паттерна реакций, происходивших на протяжении лет, требует большой ясности мысли и большой решимости. Начального понимания не будет достаточно для обращения паттерна; потребуется время и более комплексное понимание.

Ответственность терапевта во второй фазе заключается в помощи развития фокусирования мысли, обострения осознавания наличия внутри себя паттернов, приведение этого осознавания наличия паттернов в связь с более широкими семейными паттернами. Все это уравновешивается убеждением, что обычно люди пытаются сделать самое лучшее, что в их силах. Подобно окончанию стадии первой, многие люди автоматически начинают выходить из второй стадии. Появляются наблюдения и комментарии, отражающие необходимость внесения поправок в реакцию или паттерн. Чем больше уважения было проявлено к паттерну, тем быстрее естественным образом начнется изменение. Подобно стадии первой, человек, который не в состоянии отделить факт от чувства, который не в состоянии развивать все возрастающую объективность относительно системы и проблем системы, не сможет достигнуть цели увидеть ясную картину паттерна и пути по его обращению.

Стадия третья: Формулировка стратегии изменения личности

Для многих людей достижение этого пункта займет многие месяцы терапевтической работы. Формулировка плана изменения личности будет концентрироваться на теории и сборе данных о человеке, расширенной семье и функционировании личности. Формулировка стратегии изменения – процесс, полностью отличный от «методики», представляющий собой конкретное действие при конкретной ситуации. Стратегия – это план действий, основанный на жизненных принципах, который задает ориентиры человеку при размышлении, принятии решения и действии. Эти принципы могут задать руководящее направление человеческой жизни. Как выполняется конкретное решение является техническим вопросом; теоретическим вопросом является какое решение правильно.

В качестве примеров жизненных принципов могут быть:

1.      По возможности всегда уделяй внимание каждому основному семейному событию. Основные события часто включают в себя значимые семейные эмоции. Поэтому, критически важным является участие в таких событиях в жизни важных других. Особенно важно уделить внимание похоронам значимых членов семьи. Смерть часто является самым эмоционально значимым событием в семьях, поэтому критически важным является участие. В течение нескольких часов и дней после значимой смерти семья наиболее открыта и наиболее информативна в фактических данных. Сбор знания о данной системе и развитие более глубокой связи с членами семьи возможны только в течение короткого времени. В течение этого времени люди могут сообщить интимные, личные мысли, чувства и воспоминания о скончавшемся члене семьи, о расширенной семье и о данной системе. Несмотря на то, что в течение этого краткого промежутка времени была установлена более сильная связь, обособленная и личностная, с другими членами семьи, в дальнейшем общение вернется к более нормальному, менее обособленному уровню.

2.      При любой возможности действуй так, чтобы исправить функционирование по отношению к другим. Когда люди знают, что они ошиблись в своих действиях относительно других, критически важно, чтобы предпринимались попытки по исправлению (какое именно действие – это вопрос техники).

3.      Вдумчиво планируй и соблюдай план «выхода» и «входа» в важные системы. Входы и выходы в систему (рождений, смертей, окончаний учебных заведений, свадеб, уходов на пенсию, переездов) всегда критически важно. Вход и выход являются настолько кардинальными, что важно уделить силы и мысли тому, как войти и выйти из системы. Процесс включает в себя «отдавание почестей» тем, кто внес вклад в рост данного человека, обучение и реальное завершение любой значимой системы, включая дружбу, работу, школу и, разумеется, семью. Зачастую уход кого-то из системы представляет собой односторонний процесс – система признает заслуги этого человека, а человек, покидающий систему, зачастую, фокусирует все внимание исключительно на своем многообещающем будущем в другом месте. Отдавание почестей обращает этот процесс. Полагая, что будущему человека будет уделено внимание в грядущих днях, в настоящем времени на человеке лежит ответственность в оказании признательности людям, чьи действия «облегчили» и «повысили эффективность» его деятельности в этой системе. Люди, оказывающие признательность системе, оставляют память, вставленную в рамку, - какие-то вещи, подобные часам, комнатному растению или денежный вклад как дань уважения системе. Другие в заключительный день приносят пирожные в кофейную комнату, сопровождая словами благодарности и добрых пожеланий «персоналу». В более продвинутой форме эти усилия принимают вид легких закусок, приносимых на ланч коллегам, с которыми тесно и непосредственно работали. Такие усилия отдают почести системе; и тут есть еще оказания признательности людям в этой системе.

Полное закрытие включает в себя оказание признательности всем, кто непосредственно давал возможность деятельности данного человека или способствовал ее улучшению. Иногда сюда входят записки людям, к которым данный человек может испытывать негативные «чувства», но кто, тем не менее, внес вклад в его деятельность. Данный принцип должен быть аккуратно соблюден. В записке может говориться не более чем «спасибо Вам за тот вклад, который Вы внесли в мою работу». Она не говорит «спасибо за то, какой Вы были чудесный» тому, кто не был таковым, и не говорит «мне Вас не будет хватать», когда в действительности, это не так. Записки, написанные тем, к которым испытывается глубокая признательность, вызывают сильные эмоции утраты, горечи, радости, веселья и волнения у всех тех, кто приложил руку к формированию данного человека. Как будто жизнь на мгновенье остановилась, и он сам вспоминает присоединение к работающей группе, спортивной команде или к классу.

При такой ситуации часто другие создают возможность заметному изменению самого человека.  Все индивидуумы, при стремлении к цели значительно взаимодействовавшие с наставником, могут обнаружить, что изменились. Это изменение может быть результатом энтузиазма наставника относительно способности данного человека, или результатом уникальных способностей самого наставника обучать и требовать высокого мастерства, что оставило неизгладимый след на человеке, покидающим систему.

Когда процесс ухода сопровождается глубоким размышлением, усилием и честностью относительно того, кому нужно выразить признательность, то происходить закрытие этой главы человека. При таком сконцентрированном закрытии, с оказанием признательности тем, оставшимся в прошлом, и их вкладу в личность, внутри нее высвобождается порыв энергии, создающий будущий успех. Знание о предсказуемом действии системы очень важно для стратегии изменения; это приводит к пониманию того, что в системе стремится увеличить и ( или) уменьшить эмоциональную реактивность и напряженность. Увеличивающаяся тревога склонна поощрять поляризацию, усиленную реактивность и пониженную обдуманность. Обдуманные действия будут успокаивать и ослаблять напряженность системы. Как только человек откроет для себя «истину» жизненных принципов, то  последует поток творчества при столкновении с жизненными дилеммами. Поскольку творчество выросло из собственной эмоциональной мыслительной системы личности, то развитие почтительного знания о человеческом функционировании является естественным следствием.

Это не является произвольным откликом, «заимствованным» от другого (то есть от терапевта). По этой причине, терапевт, создающий среду, которая учит тому, как объективно рассуждать о дилеммах, может помочь людям более осмысленно приобрести контроль над ходом своей жизни. Длительная эффективность требует того, чтобы способ мысли и стратегия были последовательны и точны в пределах той системы, в которой они осуществляются. У большинства людей свои собственные принципы. Однако, эти принципы возможно давным-давно уже похоронены при сильной тревоге (автоматическая ответная реакция на дискомфорт на протяжении многих лет) или под воздействием «сходства» со значимым другим или под воздействием одобрения значимого другого.

Одной из целей терапии является дать человеку возможность заново открыть эти давно похороненные принципы. Процессу повторного открытия можно помочь при помощи вопросов, подобных «Каковы были Ваши убеждения относительного родительской ответственности до того, как у Вас появились дети?» или «Если бы Вам нужно было написать брошюру – руководство по эффективному воспитанию детей, какие директивы Вы включили бы туда?» При исследовании этих вопросов продуктивно сфокусироваться на различиях между теми идеями, которые данные люди вставят в брошюру, и реальной их родительской практикой в отношении их детей.

В процессе размышления над этими вопросами становятся легко заметными силы принадлежности, похожести, проекции на детей, защиты от тяжкого труда. Задача по воспитанию детей иллюстрирует тот ход мыслей и стратегию, требуемые в эффективной ядерной семейной системе. Она требует, чтобы родители обладали знаниями об эмоциональных системах, о той конкретной системе, в которой они родились и в которой они столкнулись с дилеммами взросления, и знаниями о действительности своих детей. Эффективное воспитание детей требует доскональной осведомленности о личностных принципах, ответственности за себя, ответственности за ребенка, и границ, существующих между двумя поколениями. Процесс между родителем и ребенком будет включать  в себя обеспечение ребенка, его оберегание и подготовку. Родитель, перешедший на третью стадию способности думать и выстраивать стратегию, будет обладать способностью проводить различие между ответственностью, принадлежащей родителю, и ответственностью, принадлежащей ребенку, на самых различных этапах роста и развития молодого члена семьи. Дети, развивавшиеся в сильной во всех областях семейной системе, становятся эффективно действующими взрослыми. Они уже «обеспечены» эмоциональным утверждением, материальным имуществом, возможностями и успехом, необходимым, чтобы быть свободными от автоматического отклика «неимущего» человека или человека «лишенного». У них уже «всего достаточно», они прочно стоят на ногах и они благодарны.

Такая ответная реакция не обязательно основывается на объективной реальности. Бедные семьи, считающие, что жизнь тяжела, но потребности которых удовлетворялись, могут иметь детей, которые чувствуют себя «обеспеченными». С другой стороны, дети из семей «с достатком», могут вырасти в семьях, «чувствующих», что они имеют меньше, чем другие, не столько, сколько им следовало иметь. Другими словами, насколько дети «чувствуют» себя обеспеченными, будет влиять на их эмоциональность во взрослой жизни. Защита затрагивает буквальную безопасность в окружающей среде от естественных физических повреждений (помимо прочего - учеба ползанию, хождению, катанию на велосипеде, вождению автомобиля) и использование превентивной медицины. В дальнейшем она затронет эмоциональную защиту от деструктивных или несущих вред окружения и взаимоотношений. Однако трудно отличить те дилеммы, когда родителю следует защитить ребенка от окружения, от тех дилемм в действительности, которые позволяют ребенку справиться с трудным окружением, что было бы лучшей «подготовкой» к жизни.

Мерой определения того, защищать ребенка или нет, является появление деструктивных сил в эмоциональной деятельности другого. Например, спортивный тренер может оказывать давление на игроков сильными требованиями нравственного и физического совершенства. Это давление значительно отличается от давления на игрока , играющего под руководством тренера, который при поражении будет унижать и оскорблять своих игроков. Под руководством первого тренера спортсмены могут стать уверенными в себе и успешными, а игроки, вынужденные играть под руководством унижающего тренера могут испытывать страх, но могут и искать другую команду. Игроки, которые могут оставаться спокойными и невозмутимыми в присутствии не контролирующего себя тренера,  выработали у себя замечательный жизненный навык. Однако, за исключением глубокой уверенности в себе, мало еще что-то можно приобрести от пребывания в таком окружении. Третья, и самая тяжелая, функция родителей – «подготовить» своих детей к деятельной независимой взрослой жизни. Этот этап берет начало в детстве, но становится первостепенной в течение юности. Эта самая сложная потому, что она представляет антитезу двум другим задачам – обеспечить и защитить.

Этап подготовки представляет переход и полное окончание обеспечения и защиты зависимых детей. Роль родителей теперь смещается к обучению (семейная кухня становится учебной комнатой) взрослеющего ребенка природе человеческих эмоций и эффективным ответным действиям на дилеммы, подобные «неконтролирующему себя тренеру». Родитель передает знания о функциях и крайней важности «границ», где заканчивается действенность себя и начинается деятельность другого. Например, человек может оказаться вовлеченным в дилемму, в которой он не играет никакой роли. Соблюдение границ указало бы человеку, чтобы он немедленно отстранился от дальнейшего участия. В случае с дилеммой «неконтролирующего себя тренера» родительское обучение следует сконцентрировать на соответствующем ряде ответных действий игрока по отношению к тренеру. Ответственность в правильном реагировании далее лежит на юноше. В иных случаях родители вынуждены наблюдать и позволять своим детям делать ошибки или принимать неудачные решения, и, в некоторых случаях, терпеть неудачу. Пока детям не представиться возможность проверить на себе результаты своего решения, у них не появится собственная убежденность в законах надежной деятельности. Что для надежной взрослой деятельности обязательно должно быть понято так это то, что «легкомысленность» относительно принципов персональной ответственности приводит к утрате деятельности и себя. Данная реальность не вызывает вопросов только тогда, когда она открыта юношей как некая «истина». Этому нужно научить (родителями или другими взрослыми), но как истина, она должна быть открыта им самим. Неспособность родителей «доказать» функциональную истинность своему ребенку (подобно тому, как они когда-то смогли обеспечить прививку против болезни) может оказаться источником глубокого душевного страдания и фрустрации. Если родители не смогут сохранить невозмутимость тогда, когда это следует, предоставляя детские дилеммы ребенку, то окончательное развитие зрелости (дифференциация) ребенка будет нарушено.

Ребенок может оказаться неспособным отличить факт от чувства, действовать, основываясь на фактах, а не чувствах, без сомнений знать, где расположены его собственные границы, быть ответственным за свои неудачи по отношению к другим и обладать мужеством и способностью «исправиться», когда неудача лежит на его ответственности. В течение третьей стадии человек продолжает изучать систему и наблюдать паттерны деятельности человека в его эмоциональной системе и его собственные паттерны деятельности. Стала очевидной та часть, которую исполняет он сам в функциональных затруднениях. Как только заново открыты известные принципы, то обнаружено новое знание о человеческой деятельности. По мере приближения третьей стадии к завершению данный человек сформулирует общую стратегию изменения своей деятельности, основываясь на знаниях о человеческой деятельности.

Стадия четвертая: Работа по изменению себя

Для человека, вошедшего в четвертую стадию, роль терапевта кардинально меняется. Прежде терапевт был ориентиром при размышлениях, обеспечивающим при помощи вопросов центр размышлений, и представляющий знания об общих паттернах человеческой деятельности. Исходя из этого, человек мог обдумывать реалии эмоциональной области своей семьи на протяжении многих поколений и знания о человеческой деятельности при терапевтическом процессе. Теперь человек открывает для себя субъективность – автоматическую эмоциональность и отсутствие объективности, являющуюся частью людей.  Более того, открыты соответственные знания относительно паттернов своей эмоциональной системы на протяжении многих поколений.

Есть почтительное знание о собственных функциональных паттернах данного человека, об их сильных и слабых сторонах. Теперь терапевт, источник и тренер, может выступать в качестве зеркала, при помощи которого проверяется точность и объективность. Человек, дошедший до четвертой стадии, не испытывает трудности при расхождении с терапевтом во взглядах относительно своей системы или своих действиях, обладая теперь способностью опровергать доводы терапевта, основываясь на фактах. Человек может сказать: «В данном случае я не считаю, что тот способ подхода, предлагаемый Вами был бы продуктивным, потому что …» Человек теперь свободен в действии и свободен в том, чтобы «говорить то, что подразумевает и подразумевать то, что говорит».

Есть свобода точно видеть себя, признавать ошибки, быть ответственным и обладать мужеством и уверенностью исправиться. По мере прохождения жизненного пути есть возможность для полноценной деятельности. Человек может провести различие между чувствами и фактами может эффективно действовать, основываясь на фактах дилеммы. Для успеха на четвертой стадии требуются несколько факторов. Работа на стадиях от первой до третьей должна быть полной и точной. Частичное завершение не вызовет изменения основного Я, хотя оно может вызвать значительное улучшение в некоторых конкретных областях, в которых данный человек очень хорошо изучил частный паттерн, и был успешен в его исправлении. В этой конкретной области человек обретет новую свободу действия. Из-за трудности исправления сильных и сложных эмоциональных паттернов, приемлемо праздновать улучшение в любой области жизненной деятельности. Однако, эта новая свобода представляет собой возросшую способность говорить и делать важное для данного человека в какой одной конкретной области.

Изменение себя в самом широком смысле представляет собой попытку узнать все главные и умеренно важные паттерны деятельности в себе. Далее, оно представляет собой почтительную настороженность к таким паттернам в себе и в расширенной системе. Оно становится попыткой на протяжении жизни осознавать деятельность себя на дневной и долгосрочной базе. Оно означает честность и прямоту в точном видении себя и честность и стремление учитывать и подправлять спад деятельности. Не существует завершения серьезной концентрации на деятельности себя. Каждый день человек сталкивается с потоком сил стресса и с их предсказуемой тревогой, а также с задачей управления многочисленной ответственностью и многочисленными взаимоотношениями. Для непрерывной деятельности требуется сопоставление этих сил. Нет легких задач для самых зрелых, и нет обременительных задач для менее зрелых.

Краткая сводка четырех стадий терапии

Терапевтический процесс представляет собой транспортное средство, при помощи которого человек может передвигаться, чтобы привезти предсказуемое изменение и создать новый уровень свободы. Это свобода говорить и делать все, что необходимо для обладания глубоким чувством внутреннего спокойствия, гордостью за свой жизненный путь, и убежденностью. Есть признание того, что Я творит свою судьбу. Далее, существует признание того, что единственный путь к эмоциональной свободе – это точно действовать (основываясь на фактах), а не «высматривать другой способ» или глядеть на чью-то  деятельность. Глубокое спокойствие, внутренняя уравновешенность и гордость возможны только для человека, полагающего, что он смотрел на дилеммы на своем пути честно и конструктивно, и внес вклад в те области, в которых он живет. Веселье, волнение и активность могут быть созданы без убежденности в образе жизни или веры в себя. Но человек может познать уравновешенность только тогда, когда он смотрит конструктивно и решительно на те дилеммы, в которых он живет ежедневно. Для людей, пытающихся честно учитывать дилеммы, а не противостоять им, уходящие годы являются просто лишь частью пути. Есть чувство соответствия течению жизни, подобные появлению седых волос в среднем возрасте. Люди, не ставшие объективными к себе, объективными относительно своих слабых и сильных сторон и не «подготовившиеся» честно в отношении своих жизненных вопросов, по мере приближения к значимым событиям (среди прочего, тридцатилетию, сорокалетию, пятидесятилетию) испытывают тревогу. Эта тревога происходит от ощущений утраты будущего, и в действительности это чувство правильное. Жизнь такого человека проходит, и он знает, что он не «говорит точно то, что он подразумевает, и не подразумевает то, что говорит». Скорее, он отговаривается, уклоняется, отрицает или винит других в своих жизненных ухабах. Цельное Я человека знает лучше, что есть чувство депрессии от утраты Я, несовершенного Я. Описанные стадии не подаются в конкретном виде; они представляют обобщенные процессы, через которые должен пройти человек, чтобы стать знающим, скромным и учитывающим человеческое функционирование, функционирование семьи и функционирование Я. Первая стадия требует обзора многих лет функционирования семьи, что включает в себя героев, ангелов и злодеев. Такие действующие лица часто имеют сценарии, полные обвинения, осуждения и с отсутствием понимания важных жизненных сил, испытываемых другим, и поэтому, часто требуют длительного наблюдения и любопытства относительно обширной истории семьи этого человека. Обязательно должно быть существенное понимание общей человеческой деятельности как основы суждения свое собственной семьи. Именно в эту основу медленно вплетаются факты функционирования Я, согласующиеся с общим человеческим функционированием, появляющиеся в ответ и связанные с паттернами  и историей ядерной и расширенной семьи данного человека. Из всего этого знания появляется скромное признание того, что будет подправлено в своих собственных паттернах, используемых на протяжении жизни. Если такое признание сопровождается сильным стремлением жить по-другому, как «самоопределившееся» Я, а не как Я, «ищущее одобрения», то тогда способ жить с высоким уровнем ответственности прекратиться только со смертью. Установившаяся концентрация внимания на функционировании Я должно будет поддерживаться без длительных перерывов. Обязательно должна быть осведомленность о факторах, улучшающих (ухудшающих) функционирование личности. Такие факторы не могут длительно игнорироваться, чтобы не вызвать последствия в виде понизившегося функционирования или увеличившейся тревоги. 

Данные четыре стадии не протекают идеально, и не по одному и тому же временному графику у всех людей. Но все же, в общем случае, есть некоторое движение, истоком которого является значительные новые знания (о функционировании человека, о паттернах семьи данного человека, и паттернах его собственного Я), меняющие предположения о семье на любопытство и возрастающее признание тех паттернов, оказавших влияние на его историю и сформировавших ее. Вначале это приводит к выбору. Если паттерны известны и предсказуемы, то становится возможным планирование и выбор уступать ли этим паттернам, сделать прямо противоположное или «выбрать другой ответ». Открытия относительно семейного функционирования и функционирования Я продолжаются, пока человек пытается их наблюдать. Открытие какого-то нового паттерна может отбросить человека назад к стадии наблюдения-знания-сбора. После обработки он станет частью эмоциональной основы, относительной которой человек стремится к точности. Такие «путешествия» обратно в более ранним стадиям могут быть краткими визитами, потому что они построены на принятии человеческого функционирования и знания о других паттернах в расширенной семье и о паттернах Я. Нет необходимости заново выстраивать это знание и понимание. Скорее новое наблюдение добавляется к тому, что уже известно и понято, и часто может быть быстро обработано для использования. Такой процесс, и процесс факторов «спада» (например, истощение, накопленные сложные дилеммы, неспособность функционировать на уровне, согласующимся с собственными ожиданиями), может привести к отклонению в функционировании, появлению симптомов и увеличившейся тревоге. В таком случае, необходимо «вспомнить» знания и нужно к ним вернуться, что очень похоже на катание на велосипеде после перерыва в течение многих лет. Никто не защищен от утраты функционирования, или от битвы на протяжении жизни с внутренними силами, сопротивляющимися подотчетности перед Я. 
РОЛЬ ТЕРАПЕВТА ИЛИ ТРЕНЕРА

Подобно тому, как дифференцирующийся человек пытается избегать роли посредника в своей семье, так же терапевт должен избегать стремления наладить или изменить клиническую семью. Самая важная переменная в проведении терапии зависит от собственного эмоционального функционирования терапевта – способности оставаться нейтральным при работе с эмоциональной системой. Терапевт должен избегать быть втянутым в эмоциональное объединение семьи. Боуэн (1984) так комментировал состояние вне объединения, или то, что он описывал как «слипание в комок»: Люди стремятся «слепиться в комок» и нечеловеческий мир стремится к слиянию. Каждая нуклеарная семья «слипается в комок». Центральным является отстаивание Я по отношению к группе. Восприятие группы целиком увеличивает «слипание в комок». Как Вы собираетесь «отлепить» от другого человека? Проблема заключается в том, что терапевт «слипся» с «комком». Дифференциация Я приводит к пребыванию вне воспринимаемого мира. Покиньте «комок» и находитесь вне него; этот «комок» автоматически уменьшит свое «слипание».  С течением времени, по мере того, как центр внимания сдвигается с изменения слияния в ядерной семье на концентрацию внимания на усилиях одного или нескольких человек дифференцировать Я по отношению к ядерной  и (или) родительской семье, Боуэн начинает описывать терапевта термином «тренер». В широком смысле положение терапевта семейной системы является положением тренера, консультанта, супервизора, исследователя, ученика и интервьюера. Боуэн (1978) полагал, что термин «тренер» «является наилучшим в передаче смысла активной экспертной тренировке как индивидуальных игроков, так и команды самым лучшим возможностям» (стр. 310). Другой автор (Titelman, 1987) описывает выбор термина «тренер» и аналогичный смысл следующим образом: Подобно футбольному тренеру, Боуэновский семейный системный тренер находится в стороне. Оба исполняют роль учителя (консультанта), готовящего игрока(ов)/клиента(ов), но игроку(ам)/клиенту(ам) нужно перевести учебу в действие на игровом поле и семейной почве…И системный тренер и спортивный тренер, оба учат члена(ов) семьи клиента или члена(ов) команды теории того, как действует спорт или семья, ее применению и долгосрочному созданию условий для нее. (стр. 22) Когда тренер действует как терапевт, он косвенно поддерживает семейную пассивность, настолько, насколько он поддерживает в семье ожидания от терапевта совершения «чуда». В данной книге термин «терапевт» будет использоваться как синоним термина «тренер». Когда упоминается работа в консультации более, чем с одним членом семьи, то предпочитается более часто использовать «терапевт». И наоборот, более часто используется «тренер», когда имеется в виду консультационный процесс с одним членом семьи. Значительный прогресс возможен, когда терапевт/тренер отказывается от позиции помощи или лечения, и поощряет семью принять ответственность за свое изменение (Bowen, 1978, стр. 246). Тренер скорее стремится помочь одному, или более, члену семьи провести работу по дифференциации Я, а не ищет изменения одного, или более, члена семьи. Исходя из перспективы Боуэновской теоретико-терапевтической системы, терапия семейных систем порождается ходом размышления тренера о данной семье «предпринимается ли усилие с многочисленными членами семьи, совместно ли с супружеской парой или только с одним членом семьи» (Bowen, 1978, стр. 310).